И вот восхожу я, значит, спотыкаясь от душевного трепетания и священного ужаса к Его престолу.

А вокруг престола двадцать четыре золотых табуретки.

На них - 24 старых пердуна в белых одежды и колпаках с красным больничным крестом.

И рожи у них – не приведи Господи, во сне такие мордуленции увидать.

- Вали отседова, агностик недоделанный! - орут на меня старцы.

- - Тише, дедушки, - смиренно увещеваю я раздухарившихся пенсионеров. – На инфаркт ведь нарываетесь. В столь преклонном вашем возрасте ни о чем серьезном, акромя клизмы и валидола помышлять нельзя. Иначе склероз с маразмом вам крышу снесут вчистую.

- Канай отседова, богохульник! – снова наезжают на меня гады.

- - Сами вы хульники! – миролюбиво пытаюсь я избежать скандала. - И дети ваши – хульники! И дети ваших детей тоже гандоны. Я вообще не к вам, пескоструйщики, иду. У меня до Главного базар есть. Пошли все на хуй!

И тут накидываются они на меня, гады. И давай: всей толпой меня метелить-колотить и пребольно кусать.

Хватаю я тогда тяжеленный светильник да и лихо начинаю оным ихние поганые рыла окучивать.

Вдруг от престола Божия взвиваются к звездам молнии. И гром гремит. И сирена воет. И семь светильников огненных возгораются у престола.

Старикашки тут же несутся к своим табуреткам. И затихают, сидючи на оных и придав своим рожам глубокомысленное выражение.

И вижу я, братцы, тут Его, ну, в смысле, Всесильного Творца и Создателя Всеблагого. Громадного. И внешне похожего на Шварценеггера в "Терминаторе-1". И с кулаками двухпудовыми.

Я падаю к ногам Его, как мертвый. И каждый эпителиальный волосок на прямой кишке моей встает от ужаса и восхищения дыбом.

А Он не бьет меня десницей Своей в лоб, а ложит ее отечески на мою кучерявую плешь, мокрую от холодного пота. И речет голосом Гоблина:

- - - НЕ ССЫ, ПАРЕНЬ. ВЕДОМО МНЕ, ЧТО ТЫ ПРАВИЛЬНЫЙ ПАЦАН, А НЕ КАКАЯ-НИБУДЬ ДЕШЕВКА ИЗ ЕДРОШНИКОВ. ТЫ ВРУБИЛСЯ, КТО ЕСТЬ Я?

- - У-у-у-у… - киваю я в знак согласия.

- - - ДА, БЛИН. Я ЕСМЬ ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ. И ЖИВОЙ И МЕРТВЫЙ. И АЛЬФА И ОМЕГА. И ЭЛЕКТРОН И ПОЗИТРОН. И ДУХ И МАТЕРИЯ. И ИМЕЮ КЛЮЧИ ОТ АДА И РАЯ… НУ И ВСЕ ТАКОЕ ПРОЧЕЕ ПО МЕЛОЧАМ. АМИНЬ.

- Аллилуйя, - тактично поддакиваю я (ни живой, ни мертвый, ни электрон ни позитрон, ни ухо, ни рыло) Всевышнему.

Над Господом сияет радуга. И Он улыбается.

Тут все стариканы начинают шевелиться, ковырять в носу, кашлять, шушукаться и по-тихому выпускать из кишечников обильные газы.

- - - ЧО ХОШЬ ОТ МЕНЯ, РОЖА НАГЛАЯ? – громогласит мне Господь.

А я ему - эдак почтительно-почтительно:

- - Силы хочу, Всемилостивый. И крови, Всемогущий. И знаний, Всезнающий. Ну и от халявной навечной прививки против триппера тоже не откажусь.

- - - КРОВИ НА ТВОЕМ ВЕКУ ПРОЛЬЕТСЯ, ХОТЬ СТАДО СЛОНОВ КУПАЙ.

- - Понял.

- - - СИЛЫ В ТЕБЕ, ДУРАЦКОЙ, И ТАК ХВАТАЕТ, ЕЩЕ НИКТО ИЗ СМЕРТНЫХ НЕ НАВОДИЛ ТАКОГО ШУХЕРА НА МОИХ СВЯТЫХ СТАРЦЕВ.

- - Базара нет.

- - - ОТ ТРИППЕРА, КОЛИ ПРИКЛЮЧИТСЯ, ТЕБЯ ЛЮБОЙ СЕЛЬСКИЙ ФЕЛЬДШЕР ИСЦЕЛИТ.

- - Въехал.

- - - А ВОТ ЗНАНИЙ… ЗНАНИЙ Я ТЕБЕ, ОБОРМОТУ, ДАМ. ТАК ДАМ, ЧТО МАЛО НЕ ПОКАЖЕТСЯ.

И зажгутся перед престолом Всевышнего 2 экрана хрустальные, огроменные. Размером с бенладеновские Башни Близнецы.

Те экраны зовутся Книгой Всего.

Да вот закавыка - запечатан пульт управления оной семью печатями.

Вдруг, откуда ни возьмись, появляется шустрый такой шибздик с крылышками. По кличке - Ангел.