Как бы крепко ни держался человек за свои чувства, как бы твердо ни верил он в действительность внешнего мира, среди которого он живет, тем не менее бывают моменты в жизни как отдельных людей, так и целых народов, когда они невольно задают себе вопрос - да действительно ли все это реально? Даже человек, который никак не может выбрать минуты, чтобы проверить показания своих чувств, который только тем и занят, что тешит эти чувства всякими наслаждениями, даже и этот человек, когда к нему постучится смерть, бывает вынужден спросить: "Так ли все это, как мне кажется?" Религия начинается с этого вопроса и на ответе на этот вопрос кончается. Даже в сумраке отдаленного доисторического прошлого, в таинственном мире мифологии мы встречаем этот вопрос: "Чем станет этот мир потом? Что в жизни призрак, что действительность?"

Одна из наиболее поэтических частей Упанишад, Ката-Упанишад, начинается вопросом: "Всякий раз, как человек умирает, возникает спор: одни говорят, что он ушел навсегда; другие, что он все еще живет. В чем истина?" На вопрос этот давались всякие ответы. Области метафизики, философии и религии полны ответами на этот вопрос. В то же время делались попытки уничтожить самый этот вопрос, положить конец этой тревоге ума, спрашивающего: "Что будет там, за гробом? Что призрак, что действительность?" Но до тех пор, пока существует смерть, все попытки устранить этот вопрос останутся безуспешными. Мы можем свободно болтать о том, что не видим ничего по ту сторону могилы, о том, что все наши надежды всецело должны быть в пределах этой земной жизни; мы можем целиком уйти в жизненную борьбу, все окружающее нас, весь мир, может быть, будет мешать нам выйти из тесных рамок личной мимолетной жизни, но стоит нам заслышать приближение смерти, снова и снова встает перед нами вопрос: "Что это такое - смерть? Не конец ли всему, за что мы так жадно цепляемся, как будто все это было самое действительное из действительного?" В одно мгновение мир меркнет и исчезает. На краю этой зияющей пропасти - смерти - даже самый закоснелый ум содрогнется, отступит и задаст себе этот неизбежный вопрос. Надежды и труд целой жизни, все рушится в одно мгновение. Человек живет желанием быть счастливым; мы хватаемся за все во внешнем мире, в надежде найти это счастье. Юноша, которому жизнь еще улыбается, верит, убежден, что это счастье, весь этот мир, все реально, но с течением времени, может быть и он поймет, что он ошибался, поймет, наконец, что желания его не могут быть удовлетворены: куда бы он ни пошел, всюду перед ним встает точно гранитная стена. За приливом жизни идет неизбежно отлив. Все призрачно: наслаждение и страдание, власть, богатство, нищета, даже сама жизнь. Все проходит...

Эти вопросы задавал себе человек еще в самые отдаленные от нас времена, и мы видим, что уже тогда истина, хотя и слабо, освещала его ум, уже тогда человек делал шаги за пределы своего тела, находя там нечто более совершенное, что остается, когда от тела не остается и следа. Идею о жизни после смерти вы встречаете во всех религиях и вместе с ней другую, ту, что все религии без единого исключения смотрят на жизнь человека, как на падение в сравнении с той жизнью, откуда он пришел; одни религии одевают эту мысль в образы мифологии, другие в ясный язык философии, третьи в прекрасные формы поэзии. Из всех мифологий, из всех священных писаний ярко выступает мысль, что человек, таков, как он есть, представляет из себя падение истинного Человека. Эта мысль выражена в легенде об Адаме и Еве; ее же не раз встречаем мы и в индусских священных книгах, рассказывающих о "веке истины", когда человек умирал лишь по своему желанию, когда его ум, его душа была чиста и сильна, когда не было на земле ни страдания, ни зла. И теперешнее состояние человечества, это состояние упадка, из которого человечество снова, медленно поднимается к своему прошлому состоянию чистоты. За всеми этими иногда туманными преданиями древности лежит всегда глубокая мысль, подобная драгоценному самородку в земле, в то время как, - я должен, к сожалению, заметить, - за изящными, полированными фразами современных мудрецов скрывается очень часто самый жалкий вздор. Если в наше время вы цитируете Моисея, Будду, Христа, над вами смеются, но упомяните Гексли, Тиндаля или Дарвина и все, что вы ни преподнесли бы, будет проглочено без соли. "Мы освободились от суеверий", - да, то были религиозные суеверия, а это суеверия научные, только те суеверия были животворны, одухотворяли человека, а эти новые суеверия ведут за собой всякие похоти и свалку ради удовлетворения их; те суеверия были поклонением Богу, а эти - поклонение деньгам, силе, славе. В этом вся разница.